Давыдов Виктор Сергеевич

Давыдов Виктор Сергеевич, родился в 1950 году в г. Камышлов Свердловской области, вырос в Кузбассе. После школы работал матросом на Волге, грузчиком. Окончил институт иностранных языков в г. Горький, выезжал в двухгодичную спецкомандировку в Южный Йемен.

С 1975 года в Республике Коми, преподаватель английского языка в Мещурской средней школе Княжпогостского района. С 1976 года

на комсомольской и партийной работе. Окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС. С началом перестройки на оперативной работе в МВД РК, полковник милиции в отставке. Имеет государственные награды.

Автор историко-приключенческих романов «Влюбиться в резидента», «Два портрета с бульвара Монпарнас», «Отложить до победы», готовит к изданию новый роман «Ателье мадам Ферри», завершающих серию под общим названием «Кто бросит камень?». Дипломант литературного конкурса МВД РФ «Доброе слово» 2011 года. Член Союза писателей России. Живёт в г. Сыктывкаре.

Он профессиональный историк, специализирующийся на малоизученных моментах советского периода нашей страны. Этот же интерес он реализует и в художественном творчестве – беллетристике.

Давыдов Виктор Сергеевич в своем творчестве придерживается принципов тщательной исторической точности как фактуры, так и контекста событий. Портреты и типажи выписываются автором колоритно и в динамике изменений

Многоплановость событий исторического периода – конец 30-х – начало 40-х годов XX столетия прописаны В.С. Давыдовым как на уровне военной среды, так и молодежной, с хорошим антуражем культурных событий того периода.

Неоценочное изображение действий контрразведки создает эффект большей достоверности и непредсказуемости как действий отдельных героев, так и событий в целом.

Политический детектив – жанр, как правило, используемый чтобы порыться в загадках тех или иных решений политиков. В произведениях В.С. Давыдова – это жанр, показывающий непонятные стороны мотивов действий как спецслужб, так и людей, захваченных сверхзадачей служения государству и своему народу в силу странных стечений обстоятельств или наоборот – безальтернативности развития.

Соч.: Кто бросит камень? Влюбиться в резидента. Роман. Изд-во "Эском", Сыктывкар, 2009; Кто бросит камень? Два портрета с бульвара Монпарнас. Роман. Изд-во "Эском", Сыктывкар, 2011; Дефиле. Киноповесть. Альманах " Сыктывкар", 2013; Кто бросит камень? Отложить до победы. Роман. Из-во «Кола», 2015
О творчестве Виктора Давыдова

http://www.cbs-sykt.ru/newslist/544/
http://we18.ru/news/filofonicheskij-vecher.html
http://ddkatolikova.ru/stati/article_post/vstrecha-s-istorikami

Произведения Виктора Давыдова

http://samlib.ru/d/dawydow_w_s/
http://rubook.org/author.php?author=3476

Глава пятая из романа «Отложить до победы».

До начала киносеанса оставалось ровно пять минут. Хмуря насупленные брови и нервно теребя озябшими руками перчатки, Анюта продолжала играть страдающую барышню, терпеливо ожидающую у входа в кинотеатр припозднившегося кавалера. На самом деле она была готова к такому повороту событий. Видимо агент, который должен был выйти на контакт, действительно решил приглядеть за ней для вящей уверенности. Хотя, по её мнению, в условиях динамично развивающейся ситуации на фронте тратить время на финты, хорошо известные контрразведке противника, было бы нецелесообразно. Пора бы начать придумывать что-то более затейливое, чем банальные встречи у кинотеатра.

Минутная стрелка замерла на двенадцати. Изобразив на лице крайнюю степень недовольства, Анюта бегом вбежала в фойе и прямо-таки уткнулась в среднего роста немолодого мужчину в распахнутом тёмном добротном пальто и светлой кепке. Модное кашне небрежно прикрывало крахмально белевшую рубашку с тёмным галстуком. Пахло от мужчины дорогим одеколоном, выглядел он человеком состоятельным и уверенным в себе. Подхватив Анюту под руку, незнакомец представился Алексом, они вполголоса обменялись паролями и он увлёк её в сторону буфета, на ходу громко обещая согреть чашкой горячего чая…

Климов зашёл в кабинет Свиридова в 21-30, как и велел Фёдор Ильич. Усевшись за стол, кратко доложился по итогам дня. Последним по счёту, но не по важности был вопрос по Умной. Минуло более двух часов, как она ушла в кинотеатр на встречу с гостем из Абвера, но пока, ни от смежников из наружной разведки, ни от неё самой звонков не было. Дежурный по управлению предупреждён и знает, где его искать.

- Что там на фронте? – Свиридов был в городе и не слышал вечернего сообщения Совинформбюро.

- На Вяземском и Брянском направлениях противнику ценой больших потерь удалось потеснить наши части, - по памяти мрачно процитировал Никита Кузьмич. Фёдор Ильич невесело покачал головой, побарабанил по столу пальцами в такт каким-то своим мыслям, потом взглянул на часы и протянул руку к телефону. На всякий случай надо было убедиться, что Селиванов на месте. Но дежурный по управлению со своим звонком оказался проворней Свиридова. Климов взял трубку из рук шефа и в следующую минуту повторилась ситуация лета 1938 года.

- Наружка сообщила, что Умная исчезла, - с кривой усмешкой выдохнул он. – В кинотеатр зашла, а после сеанса не вышла. И во время сеанса не выходила, и домой не возвращалась. Надо ехать разбираться.

«Вот те хрен, потри-ка спинку... Это называется, помылся и с женой повидался», - охнул про себя Фёдор Ильич. - А на связь-то кто-нибудь выходил?

Климов развёл руками.

«Наверняка смежники прохлопали, пусть пока сами ищут. Пятнадцать минут погоды не сделают, а приятных сюрпризов нынче так мало», - рассудил Фёдор Ильич.

- Ладно, сначала сходим к начальству. Я так понял это ненадолго. И не надо Геннадия Григорьевича расстраивать нашими проблемами, у него своих выше крыши.

Но Селиванова на месте не оказалось – вызвали к руководству. Сюрприз откладывался. Вернулись к Свиридову, обсудили план действий. Фёдор Ильич тут же договорился с одним из руководителей наружной разведки, что тот приедет через четверть часа к нему в кабинет, после чего они с Климовым будут решать, что делать. Но жизнь продолжила корректировку их планов. От наружников поступил звонок, что Умная вернулась домой без сопровождения. И Климов помчался на встречу.

Возвратился он часа через полтора. Едва вошёл в кабинет, как Фёдор Ильич почувствовал, что его верный помощник поймал «кураж». Он явно сгорал от нетерпения с места в карьер рассказать о встрече, но Свиридов решил «плясать от печки». По докладу наружной разведки картина встречи с посланцем от немцев выглядела следующим образом. Не дождавшись никого на улице, Умная прошла в кинотеатр, где в фойе ей встретился хорошо одетый мужчина средних лет и они, перебросившись парой фраз, пошли не в зрительный зал, а в буфет. Рассмотреть мужчину как следует, как и сделать фотографию не удалось, он постоянно был спиной к разведчику, проследовавшему за Умной. Продолжать наблюдение в фойе было рискованно, и поскольку с улицы вход в кинотеатр и выход из зрительного зала контролировались, разведчик оставил их в буфете без контроля. Однако, шло время, а в зал они не заходили. Получив тревожный сигнал, старший группы разведчиков прошёл во двор кинотеатра и увидел обитую железом дверь, которая без сомнения вела в кинотеатр, но была изнутри закрыта на ключ. Во двор можно было заехать и выехать на машине через двор дома, располагавшегося на параллельной улице. Предчувствуя недоброе, старший направил одного из сотрудников во двор кинотеатра, и одновременно послал людей к дому Умной. Предчувствие оправдалось – из кинотеатра наблюдаемых не получили, а Умная вернулась домой только через полчаса после окончания киносеанса.

Дальше настала очередь Климова. История, изложенная ему Анютой, выглядела куда более романтичной, чем сухие реляции наружников. С её слов, едва она сделала несколько глотков чаю, как незнакомец что-то сказал на ухо буфетчице, та заговорщицки улыбнулась и поманила их рукой. Протиснувшись между ящиков, они вышли через дверь во двор, где в нескольких шагах от двери стояла легковая автомашина. Номер она в сумерках не разглядела. Открыв заднюю дверь, Алекс усадил девушку, сел рядом и задёрнул шторки. «Машина казённая и принадлежит какой-то солидной конторе», - отметила Анюта. С водителем, немолодым широкоплечим атлетом в модной кожаной куртке с наметившимся от малоподвижности брюшком, очевидно, была предварительная договорённость, поскольку тот вопросов не задавал, а сразу нажал на газ.

Ехали недолго. Неожиданно Алекс, пристально вглядывавшийся вперёд, велел шофёру свернуть во двор и остановиться. Выпустив даму, кавалер о чём-то пошептался с шофёром, закрыл дверцу, и машина задним ходом выехала со двора. – Ну, вот и приехали, - произнёс Алекс, взял её под руку и легонько подтолкнул вперёд. Однако прошла ещё минута другая, прежде чем, завернув куда-то за угол, они вышли в другой двор, подошли к двери, обитой ржавым железом, и зашли внутрь. Дверь скрипуче затворилась и вошедших поглотила абсолютная темень. Но вспыхнувший лучик карманного фонарика показал, что Алекс был готов и к этой неожиданности. Осторожно ступая, они поднялись по лестнице и снова остановились перед дверью. Алекс прислушался, выключил фонарик и завёл её в длинный коридор коммунальной квартиры.

Коридор был на удивление тих и пуст. Не было слышно детских голосов за дверями комнат. Да и с кухни, до которой всего-то пара шагов, куда-то исчезла оживлённая перебранка хозяек. По всему видать, основная часть жильцов подалась в эвакуацию. Правда, аппетитный запах жареной картошки, так не к месту доносившийся из кухни, дразнил обоняние и стимулировал активное выделение желудочного сока. Анюта вдруг почувствовала, что голодна, а по науке психологии чувство голода и другие естественные надобности отрицательно влияют на остроту внимания разведчика. Но деваться было некуда, надо было терпеть.

Алекс, между тем, по-хозяйски открыл дверь крайней комнаты и широким жестом пригласил войти. Она тщательно вытерла ноги об лежащий перед дверью маленький половичок и ступила за порог. Комната, каких тысячи в коммунальных квартирах: блестящий, покрашенный коричневой краской пол с половиком у порога и ковриком перед кроватью. Стандартные, аккуратно поклеенные бумажные обои, чистенько выбелённый потолок с непривычно подслеповатой лампочкой под простеньким абажуром – результат Постановления ЦК ВКП (б) и СНК СССР о разрешении с 23 сентября 1941 года дать по Москве свет вполнакала. И обстановка стандартная: стол, несколько стульев, большой платяной шкаф, за которым притаилась аккуратно заправленная кровать, патефон на тумбочке, чёрная тарелка репродуктора на стене. Около репродуктора висела репродукция картины, на которой товарищ Сталин и товарищ Ворошилов в красивом белом костюме встречали на аэродроме лётчика Чкалова с его героическим экипажем В комнате явно никто не жил, не было привычных кастрюль на столе, сковородок, чайника. Вон герань на окошке засохла. А пылищи-то на столе сколько...

Алекс, заметив её взгляд, несколько смутился, открыл тумбочку, порылся, достал оттуда какую-то тряпку и быстро протёр на столе клеёнку и стулья.

«Гляди-ка, застеснялся. Понятно, профессионал, привык всё до мелочей продумывать, а тут маху дал. Сам как буржуй английский нарядился, да и любовница молодая под стать ему смотрится, а вылезут оба из любовного гнёздышка в пыли и в грязи. Кстати, кого он мне напоминает?».

- У вас герань засохла, - кивнула она на подоконник.

- Присаживайтесь, у нас мало времени, - пропустил он замечание мимо ушей.

Ну, ещё бы… Анюта уже поняла, что гость рассказал буфетчице о своей необузданной страсти к чужой жене, которая якобы пошла в кино. А тот её на время сеанса через буфетную дверь, да к себе в постель. За приличное вознаграждение, разумеется. И с легковушкой та же история… Скорее всего, тем же Макаром и назад вернут.

«Помнится, ты по затейливым шпионским игрушкам соскучилась? Ну, так вот получи и распишись. Чувствую, не ожидали наши следопыты от него такого финта, наверняка, нас потеряли. Теперь всё от тебя зависит, - бравада куда-то испарилась, в душе ворохнулась тревога. – И главное, зацепок пока никаких: ни номера машины, ни номера дома, непонятно в каком районе. Разве только по времени можно прикинуть, на какое расстояние отъехали…»

Оба уселись за стол в верхней одежде.

- Ну, вот ваш длительный отдых и закончился, наступают суровые будни. Как удалось устроиться в Москве?

Анюта ответила коротко, не вдаваясь в подробности, заметив, однако, что пришлось раскошелиться на подношения нужным людям.

- Сами ходили? – мужчина внимательно разглядывал её лицо.

Пришлось пояснить, что основные хлопоты взяла на себя хозяйка, её дальняя родственница. Перед отъездом в эвакуацию хотела оставить караулить жилплощадь двоюродного брата. Кстати, работает где-то в Тушине на аэродроме в мехмастерских. Но с приездом Анюты хозяйка решила с ним не связываться. Между прочим, пришлось потратиться на подношения чиновникам, так что было бы неплохо, если бы Алекс помог ей деньгами, доход портнихи-надомницы пока куда как скромен, а за квартиру платить надо ежемесячно.

- Любопытный экземпляр этот её братец. До денег жадный… и, похоже, ждёт не дождётся немцев.

- А может «подсадной»? – усмехнувшись, предположил Алекс.

- Какой там «подсадной», - презрительно фыркнула Анюта, - в своё время в Молотовской области семейку ихнюю раскулачили и в Сибирь наладили. А этот пройдоха смылся, да ещё и в Москву попал. Документы себе где-то другие выправил, на разных работах мантулил, по углам тут шарашился. Хозяйка мне ещё тогда как-то проболталась. А нынче, гляди-ка, кум королю, сват министру.

- А почему он не в армии?

«Резонный вопрос». – Так, возраст. Ему же около пятидесяти. Да и аэродром, по его словам, военный, считай, что в армии.

Алекс на какое-то время выключился из разговора, что-то обдумывая. Анюта терпеливо ждала.

- Как вы думаете, чем мы с вами здесь будем заниматься?

- Разве не разведкой? – вопрос слегка озадачил Анюту.

- Вы реальное положение под Москвой знаете? – усмехнулся мужчина. – Собственно их пропаганда не так уж и врёт. Москва вот-вот падёт и наша задача сделать так, чтобы это случилось как можно быстрее.

- Понятно. Значит, флюстерпропагандой? – сыронизировала она, вспомнив, как в разведшколе им читали лекции по организации распространения панических слухов.

- Кроме этого вашего аэродромных дел мастера у вас есть ещё выходы на оборонные предприятия? – пропустил он её иронию мимо ушей.

- Как вам сказать… Недавно был. На московский казённый винный склад номер один. Но после 22 июля его не стало.

Жёсткий недружелюбный взгляд выдал реакцию Алекса. Но только на мгновение.

- А что, это мысль. Оставить русского солдата без наркомовских ста граммов это вам похлеще всякой флюстерпропаганды будет. Только причём тут 22 июля?

«Он русский, образован, с развитой речью. Не раздражается по пустякам, быстро реагирует на подковырки собеседника, обладает чувством юмора…»

- Алекс, вы знаете, что такое «коктейль Молотова»?

- Если не ошибаюсь, бутылки с горючей смесью, которые русские используют против танков?

Анюта подробно доложила новому шефу, что на этом предприятии параллельно с производством водки начали разливать по бутылкам эту самую горючую смесь. 22 июля во время первого авианалёта на Москву одна из бомб попала на территорию предприятия, после чего полностью выгорел главный корпус.

- Там у меня один старый знакомец шофёром работал. В тот день попал под бомбёжку, сильно контузило. Пришлось уволиться, - она перевела дух и посмотрела на Алекса.

Гость Москвы снова смерил её тяжёлым взглядом.

- Я знаком с вашим досье. Подполковник Рихтер особо подчеркнул ваше… - он запнулся, подбирая слово, - фривольное поведение в процессе общения с незнакомыми вам людьми, отметив при этом, что подобная реакция не мешает вам трезво мыслить. Но идёт война, и я предпочёл бы получать на свои вопросы короткие простые ответы, - он посмотрел на часы. - Теперь послушайте меня.

«А мужик-то непростой, если Рихтер ему моё досье дал почитать… Рихтер, Рихтер… Вспомнила, кого этот Алекс мне напоминает!»

…После отправки первой группы курсантов в советский тыл руководители разведшколы в Штеттине стали готовить к заброске Анюту. Перед началом подготовки её вызвали на беседу с заместителем начальника школы. После разговора при выходе из кабинета она и увидела Алекса, входившего в приёмную с подполковником Рихтером. По виду ему было лет сорок с небольшим, шатен, чисто выбрит, в светло-коричневом костюме и тёмной рубашке без галстука. Особых примет не разглядела, времени не было. Учтиво посторонившись, он коснулся её мимолётным взглядом и повернулся к подполковнику. В памяти Анюты он не задержался, больше на той стороне она этого человека не встречала…

Между тем, суть высказываний Алекса заключалась в следующем: их задачей должны стать диверсии и террор. Причём диверсии должны быть организованы на ведущих оборонных предприятиях, с большим количеством жертв, сопровождаемые самыми жуткими слухами. Это же касается и терактов. Ни в деньгах, ни во взрывчатке затруднений не будет, а закончатся, ещё пришлют.

- Никак на членов Госкомитета обороны замахиваетесь, Алекс? Осмелюсь предположить, что для подобного дела нужны немалые силы и средства. Да и я в основном специализируюсь по части разведки...

- Вот именно, что в основном. В части убиения себе подобных вы явно скромничаете. В тридцать восьмом в лесу с бандитами вы, помнится, показали себя совсем не смольненской институткой, - он ехидно усмехнулся. - Ладно, успокойтесь, я реалист. Вы мне нужны для вспомогательных операций. В основном…

«Вот паразит и про бандитов знает. Ну и хорошо, пусть не задаётся. Но наших надо предупредить – очень опасный тип. Видать, есть у него в рукаве какой-то козырь, коли так самоуверен…»

Цели, которые он озвучил, были, по мнению Анюты, настолько же просты, насколько трудноосуществимы: найти людей, имеющих доступ на крупные оборонные предприятия, имеющих подходы к окружению видных политических или военных деятелей. Договорились о способах связи в экстренных случаях.

- Советую поторопиться, уважаемая. Если припозднимся, а немцы Москву возьмут, нам тогда с вами даже завалящей медальки не выпишут, - пошутил он в конце разговора.

Обратно двинулись тем же путём. Тишком выскользнули из комнаты на «чёрную» лестницу, вышли во двор и закружили в темноте по помойкам. Алекс подсвечивал себе под ноги фонариком, Анюта, приподнимая полы пальто, чтобы не запачкаться, аккуратно ступала за ним. Когда за углом появился тёмный корпус легковушки, он выключил фонарик и постучал условным стуком в стекло. Водитель открыл дверь, они уселись, и Анюта снова оказалась отгороженной от улицы плотной шторкой.

Они уже выехали на большую улицу, когда впереди на проезжей части мелькнула тень человека. Водитель, недобрым словом помянув непутёвых папашу с мамашей, резко затормозил. В мутном свете фар Анюта увидела молодого парня в куртке и кепке с детской коляской и женщину, поддерживающую большой живот. Парень метнулся к двери, женщина осталась стоять перед машиной. Водитель опустил стекло.

- Друг, выручай, жена рожает, - произнёс парень с отчаянной гримасой на лице, - а тут малец годовалый только что уснул, - он показал рукой на коляску.

- Гражданин, машина служебная, не положено, - голосом, преисполненным собственной значимости, отрезал водитель, - освободите проезжую часть.

- Да будь ты человеком, помоги, - муж склонился, вглядываясь в тёмное нутро автомобиля. – Товарищи, да скажите же вы ему…

Анюта покосилась на Алекса. Тот, уткнувшись лицом в воротник пальто, всем своим видом показывал, что ему не было никакого дела до чрезвычайной ситуации, в которой оказались суетящиеся на дороге люди.

- Я последний раз повторяю, - грозно набычился водитель, - это служебная машина самого товарища Антипова, отойдите от автомобиля.

Парень, не обращая внимания на его угрозы, продолжал что-то жалобно бормотать. Водитель решительно распахнул дверцу, стал вылезать наружу и вдруг по непонятной для пассажиров причине неловко плюхнулся на асфальт. Анюта и удивиться не успела, как дверь со стороны Алекса отворилась, и чей-то грубый голос велел ему выйти из машины. Тот, покорно согнувшись, повиновался. Следом дверь лязгнула и за её спиной, а знакомый голос весело хохотнул: - Вылазим, дамочка, приехали.

Она ещё выбиралась на дорогу, а с другой стороны кто-то так же весело откликнулся: - Глянь-ка, Лёха, какой бобёр к нам приплыл. Анюта посмотрела на другую сторону. Алекс с перекошенным от страха лицом представлял жалкое зрелище. Понуро глядя под ноги, стоял он перед худым долговязым мужчиной в коротком расстёгнутом пальто, прикрывавшим полой какой-то невидимый ей предмет. «Вот те раз. Чего скис великий конспиратор? Или прикидываешься? Думай скорее, что делать, а то зарежут, как петуха в курятнике», - заметались в голове невесёлые мысли. Только ведь и ей ничего путного в голову не приходило. Улица была темна, тиха и пустынна, водитель кулём лежал на земле, Алекс сник, а перед ней плотоядно улыбаясь и поигрывая финкой, пританцовывал тот самый парень в кепке, что уговаривал водителя подвезти беременную жену. Мнимая жена его, чудесным образом разрешившись от бремени, складывала на заднее сидение «Эмки» какие-то вещи, доставая их из-под пальто.

- Чего мелешься, как Серко перед сраньём? – поправив съехавший с головы платок, шикнула женщина на «кепку». – Тащи сюда коляску, я за марухой пригляжу.

В руке у неё появился нож, она ухватила Анюту за рукав пальто и вдруг широко ощерилась железными зубами.

- Надо же, пальтишко-то, кажись, мне в самую пору, - они действительно были одной комплекции. – Одолжи поносить, ну, - лезвие ножа тускло блеснуло перед глазами Анюты. Путаясь в петлях и пуговицах, Анюта, с грехом пополам вылезла из пальто и вдруг резко набросила его на налётчицу. А следом тишину улицы взорвал дикий женский вопль, сопровождаемый треском сухожилий и костей и звяканьем ножа об асфальт. И почти одновременно с другой стороны раздался утробный стон долговязого бандита с последующим глухим стуком головы об асфальтовую поверхность дороги. Жулик в кепке, почуяв неладное, бросил на тротуаре коляску и кинулся в ближайший переулок.

- Быстро в машину, - послышался властный голос Алекса. – Барахло выкинуть к чёртовой матери. Рулить можешь? – вопрос, очевидно, был адресован водителю. Поднявшись на ноги, тот постоял несколько секунд, держась за капот, потом, скрипуче крякнув, тряхнул головой и сел за «баранку». Анюта выбросила какие-то меховые воротники и горжетки на тротуар, захлопнула дверцу, и машина сорвалась с места.

«Ай да молодец, как сыграл. Ведь стоял перед этим длинным тюфяк тюфяком и вот на тебе… А ты, Нюраха, хоть и научилась малятко в людях разбираться, а всё-таки поверила, что он сопли развесил. И не побоялась сделать в этой ситуации первый ход. Слава богу, получилось, как учили. Климов, Седой, Смагин…с такими наставниками грех ума и опыта не набраться».

Анюта вдруг впервые почувствовала нарастающую уверенность в общении с матёрым, по её мнению, агентом Абвера. В памяти внезапно всплыл сюжет из тридцать восьмого года в избушке лесника. Как же долго её тогда трясло и лихорадило от вида уничтоженных ею бандитов… А сегодня она спокойна и деловита, вот только внутри всё равно немного потряхивает. Всё-таки не каждый день приходится с бандитами воевать. Эти гады сегодня хуже фашистов – вроде свои, а того и гляди нож в спину воткнут. Она исподтишка глянула на Алекса. Ну что, нынче ты ему показала, что умеешь, посмотрим, что скажет…

К кинотеатру не подъезжали, остановились за углом, вышли из машины.

- Отдаю должное проницательности подполковника Рихтера, - прошептал Алекс, прислонившись щекой к её щеке, демонстрируя водителю муки расставания. – Действовали вы грамотно, я доволен.

- А что там прятал длинный под пальто? – томно вздохнув, полюбопытствовала Анюта.

- Обрез, - хищно улыбнувшись, ответил кавалер. – Останется милиции, как память о безвременно усопшем налётчике.