Журавлев Сергей Васильевич
Сергей Васильевич Журавлев родился 11 ноября 1958 года в городе Иваново. Родители: мать Алифрида Ивановна Журавлева – медицинский работник, приехавшая по комсомольской путевке для освоения севера в город Ухту. Отец: профессиональный литератор Василий Степанович Журавлев (творческий псевдоним Василий Журавлев-Печорский). Детские годы провел в Усть-Цильме.. Учился в начальной образцовой школе села Усть-Цильма, затем в средних школах Эжвинского района Сыктывкара №22 и №37. В 1974 году поступил в Новочеркасский геолого-разведочный техникум, а в 1982 году окончил Ростовский гидро-метеорологический техникум по специальности «Гидрология суши». Служил в армии в строительных войсках в Дагестане и на Украине. (В Дагестане принимал участие в восстановлении города Буйнакск после землетрясения, на Украине в Николаевской области - в строительстве глиноземного завода – Всесоюзная комсомольская стройка). Во время учебы в техникуме увлекся спортивными путешествиями. Сначала спелеотуризмом: принимал участие в 12 научно-спортивных экспедициях Новочеркасской секции спелеотуризма в основном на плато Дженту в Карачаево-Черкессии по исследованию системы пещер Майская; затем альпинизмом. Альпинизмом занимался в ростовском ДСО «Спартак» у тренера Анатолия Алексеевича Кремня.
В 1982 году, после окончания Ростовского гидро-метеорологического техникума, вернулся в родной город – Сыктывкар. Работал преподавателем Коми республиканской станции юных туристов. В 1985 году окончил Школу инструкторов альпинизма ВЦСПС (АУСБ «Безинги», ст. тренер В. Жирнов) и отстажировался в АУСБ «Цей» (старший тренер В. Небарак). В 1988 году выполнил норматив Кандидата в мастера спорта, в 1990 г. прошел методсбор и получил квалификацию инструктора-методиста по альпинизму 2 категории (АУСБ «Эльбрус»), в 2008 году сдал экзамен на высшую в российском альпинизме - первую категорию инструктора-методиста по альпинизму. Сергеем Журавлевым совершено более двухсот различных восхождений. Наиболее сложные: в Цейском Ущелье Северной Осетии - Сонгутти по бастиону (1988), два маршрута на Мамиссон по провому и левому ребру треугольника (1988), в Карачаево-Черкессии - Далар по водопадам (маршрут Кавуненко), Приполярный Урал - Сабля по восточной стене из северного цирка ледника Гофмана (2000).
В 1990 году по ряду причин был вынужден уйти из спортивного альпинизма. Вернулся в горы только в 2000 году. В период с 2000 года и по сегодняшний день организовал более 30 общественных экспедиций по освоению альпинистских ресурсов Полярного, Приполярного и Северного Урала. Автор трех путеводителей: «Республика Коми (изд. «Ле птю фюте», Москва, два варианта – на русском и английском языке), «Манарага» (Сыктывкар, «Полиграфсервис»), «Долина Большой Лемвы» (Сыктывкар, «Полиграфсервис»). Работал инструктором альпинизма в альпинистских лагерях «Цей», «Джан-Туган», «Узункол», а также преподавал в Крымской школе инструкторов и Школе инструкторов ВЦСПС ( УМЦ «Эльбрус»), на различных учебно-спортивных сборах в горах Дагестана, Приэльбрусья, Тянь-Шаня. В последние годы регулярно преподает на сборах Министерства обороны РФ («Терскол») по подготовке специалистов горной подготовки для армии. За обучение военных награжден медалью ВДВ «За службу на Северном Кавказе».
С 1986 года С. Журавлев активно работает в журналистике корреспондентом газеты «Красное знамя», корреспондентом газеты «Панорама столицы», заместителем главного редактора газеты «Твоя параллель», главным редактором газеты «Панорама столицы». В 1990 году поступает (заочно) в Литературный институт им. Горького на семинар «Поэзия» к наставнику поэту-фронтовику Николаю Старшинову. В 1995 году окончил институт, защитившись сборником стихотворений «Незабудки. А том же году по рекомендации Н. Старшинова был принят в Союз писателей России.
Творческая биография С. Журавлева начинается с публикации подборки стихотворений в газете «Красная Печора» в 1979 году. В конце восьмидесятых С. Журавлев активно участвует в работе литературного объединения при Союзе писателей Республики Коми, которым руководила Надежда Мирошниченко, а также творческих семинарах Союза писателей РК. Первая книжная публикация в 1990 году в альманахе «Диалог под звездами» (составитель Е. Габова). В 1995 году выходит первая книга для детей «Повесть о Стефане – первом Учителе Пермском», следом вторая детская книга – «Азбука Пармы» со стихами о природе для дошкольников. За время командировок он объездил всю Республику Коми. Одна из книг прозы - "Мужские повести", написана по материалам, собранным в этих командировках, это не очерки, а проза, опирающаяся на знание жизни северян, знания об их умении противопоставить сложностям быта и социальным катаклизмам свое терпение, нравственное начало. Герои трех повестей - мужчины, выпадающие из хаоса девяностых. Каждый из них, будь он альпинист, рыбинспектор или профессиональный боксер, верен мужской дружбе, семье, нравственным ценностям мира. Повесть «Вертикаль абсурда» из этой книги в 2012 году получила гран-при конкурса Международного горного фонда «За лучшую книгу о людях в горах». Роман «Зырянский крест» о первопроходцах Сибири, выходцах из Коми Края, отмечен гран-при Международного литературного конкурса им. Юрия Рытхэу, как лучшая книга о Севере и северянах (2011).
С. Журавлев активно работает и в драматургии. Первая пьеса автора «Марья моль» опубликована в газете «Коми му», вторая – «К свету фаворскому» опубликована в журнале «Арт». На сцене Коми республиканского музыкально-драматического театра поставлены спектакли по пьесам «Медвежья родня» («Ош рыдвуж») и «Кан-кан «Сысольский кот».
В 2013 году совместно с библиотекой им. Брайля принимал участие в проекте по созданию книги в трех вариантах – крупношрифтовом – для слабовидящих, аудио-книги для невидящих, где свои произведения читает автор, и книги для читающих пальцами. В результате реализации проекта детская книжка «Азбука пармы» стала доступной и детям с проблемами зрения.
С. Журавлев активно участвует в литературной жизни Республики Коми, в проведении творческих мастер-классов, авторских вечеров, дней литературы. Регулярно публикуется в газетах, журналах и альманахах, выходящих в Сыктывкаре, Республике Коми и за ее пределами.
Произведения С. Журавлева переводились на коми, финский, венгерский и английский языки.
Соч.: Незабудки. Сыктывкар, 1994; Азбука Пармы. Сыктывкар, 1995; Повесть о Стефане Пермском. Сыктывкар, 1996; Медный ковш. Сыктывкар, 1997; Кони небесные. Сыктывкар, 2003; Мужские повести. Сыктывкар, 2008; Зырянский крест. Сыктывкар, 2008; Север. Чаша причастия. Сыктывкар. 2012; Зырянский крест. Роман. Москва, 2012; Повесть о Стефане – первом учителе Пермском. Аудиоиздание. Сыктывкар, 2012; Азбука пармы. Книга для детей. Сыктывкар, 2013; Азбука пармы. Аудиоиздание. Сыктывкар, 2013;
Азбука пармы. В шрифте Л. Брайля. Сыктывкар, 2013.
Лит.: Н.Дмитриев. Вöр-ва дорö муслун - Йöлöга. 1996, ноябрь, №14 (240); В.Иванова. Гижысьлы ''бордйыд'' колö - Йöлöга. 1999, №49; О.Павлов. Аддзысьлöмыс лоис праздникöн - Йöлöга. 2001, №14.
Умер 26 ноября 2019 года.
О творчестве Сергея Журавлева
http://uikno.h1.ru/DOC/DOKL/DOKL_K3.htm
http://www.ndbmarshak.ru/content/news/82/ghuravlev.pdf
http://eskomizdat.ru/?page_id=4594
http://www.kortcbs.ru/news/122/
http://www.rusvera.mrezha.ru/4/29.htm
http://www.sosnogorsk.org/upr/young/policy/aktsii-i-meropriyatiya/meeting-with-poets/?cecutient=Y
Интервью с Сергеем Журавлевым
http://www.artlad.ru/magazine/all/2008/4/283/290
Стихи Сергея Журавлева
http://dygoria.narod.ru/zhuravlev.html
http://artlad.ru/magazine/all/2008/4/283/289
СКАЗКА О ПОТЕРЯННОЙ ДЕРЕВНЕ
Ой - да во поле ночном,
да на вызженном лугу,
на пустынном берегу
кол осиновый торчит
вбитый в холм.
Ой-да на колу ночном,
да в полуночном долу
черный коршун на колу
хищным глазом ворожит
окаянная душа.
Ой-да во поле ночном,
с долгой думой о былом
черный ворон чертит круг
переломанным крылом...
Не спеша.
Ой-да на холме ночном,
под осиновым колом,
чахлый волос распустив,
ведьма дряхлая сидит...
Не дыша.
А в землице под холмом,
под осиновым колом
серый пепел и зола.
Здесь стоял когда-то дом
у Ивана-Простака.
Думал он, что на века
ставит двор,
но начальника рука
быстрым росчерком пера
подписала приговор
деревням.
И сегодня на лугу,
на пустынном берегу
переломанным крылом
черный ворон чертит круг
по углям.
***
Ночь. Звезда над Вифлеемом.
Спит младенец в колыбели
Утомленная Мария чутко дремлет рядом с ним
На соломенной постели…
Ночь. Очаг. Дорожный посох.
Угли ворошит Иосиф.
Рядом в яслях верный ослик видит сны
О сладком сене…
Ночь. Волхвы. Спор о спасенье,
Привнесенном в мир подгорний
Новорожденным ребенком, чье чело украсил нимб.
Ночь. Дворец. Безумный Ирод
Мечется в горячке злобной,
Но уже глагол небесный сущность Мира изменил.
ФЕВРАЛЬСКАЯ ЭЛЕГИЯ
А. Попову
В холодные закаты февраля,
когда скрипят, устало тополя,
размахивая голыми руками,
стуча морзянкой по стеклу окна,
пытаясь нечто мудрое ввернуть
в мою беседу с прошлым....
Когда тягучесть монологов крутит нить,
пороша след надежды заметает,
а сон воспоминаний летних тает,
и пляшет тенью старая вина,
и хочется почти по-волчьи выть
нечеловечески - протяжными словами
а на душе безрадостно...
В стихах друзей ищу к основам путь,
и нахожу, и не могу заснуть
до первого луча в рассветной стуже.
И понимаю: " Я кому-то нужен..."
Точнее: "Нужен ли кому-нибудь?"
БУКЕТ КУПАЛЬНИЦ
Желтых соцветий начало разлуки,
влажные песни низин,
ворох купав заповедной излуки
женщине я приносил.
Хрупкие стебли, тревогу июня,
шорох - предвестье грозы,
северной ночью - беспечной и юной,
женщине я приносил.
Сквозь чернолесье от устья Весляны
нес, выбиваясь из сил,
ворох цветов золоченых ветрами...
Маме.
Заливень-река
В березовом замежном захолустье
трещат неумолкаемо дрозды,
но слышен отзвук нисходящей грусти
в ленивых плесках ниспадающей воды.
Ни облака на небе… ни дымка,
но в порубежной полосе опушки
шуршит-бормочет ветер-сиверок,
листву берез тревожно беспокоя…
Сноп звонких искр – полет небесных строк,
себя сжигая, подарила хвоя.
И мы подобно хвое…
Но пока
ладони грею о бока отцовской кружки,
а за рекой разбойная кукушка
вещует: "Впереди века… Века!"
***
Не коснись души, остуда,
в судьбоносный час, когда
я иду из ниоткуда
в никуда.
Ветер редкий волос треплет,
наст хрустит под башмаком,
проводов холодный лепет
о несбыточном, былом.
И выходит из-за дома,
зябко кутаясь в пальто,
мне навстречу незнакомый
по фамилии Никто.
За спиной висят понуро
два истрепанных крыла,
он нашептывает хмуро не -
понятные слова:
- Не коснись души, остуда,
в судьбоносный год, когда
я бреду из ниоткуда
в никуда.
*** Мы с хлебом - солью ждали входа в наш мир неведомой Свободы.
Она вошла походкой нервной,
не юной девушкой,
а ...стервой.
Игриво разминая бедра,
спросила не жеманясь, бодро:
- Аванс уплачен за репризы?
Где начинать сеанс стриптиза?
По центру мира?! -
Мелковато...
Могу и круче без доплаты.
Что, мужички,
потупив глазки, застыли,
лица словно маски?
Мне б,
чтоб в работе не скучала,
коньяк в рюмашку
для начала...
На крайний случай - стопку водки,
И я готова к первой ходке.
И мы спросили:
- Где, откуда
успела нахвататься блуда?
Сквозь зубы цыкнув,
не без смака ответила:
- Внутри барака!
Затем продолжила с плевком:
- Который все зовут «совком».
***
За тысячу лет до рожденья Христова,
в далекой жаркой стране
я шел усмирять непокорное Слово,
но ты улыбнулась мне.
В холодные дни рождества Иисуса
я злобно бряцал мечом, -
не ты подарила мне тело искусно,
не мой обогрела дом.
В предательский год ликованья Иуды,
когда был Учитель распят,
я принял крещенье, отмывшись от блуда,
но ты не сняла черный плат.
Года, народы терялись бесследно,
но силу имел приговор, -
на площади гордого града Толедо
я первым разжег костер,
а нынче в стране молчаливых россов
я снова встретил тебя, -
ты шла босиком по июльским росам,
а я ненавидел… Любя.
Славься, Мария!
***
Я – внук Крылатой Серафимы*,
мне родом долг и честь даны
на сохранение страны
в бредовом гульбище рутины.
И дед мой – родовой помор,
врываясь ночью в полудремье,
зовет в наследные гнездовья,
страну полярных рек и гор.
Там забываются соблазны,
там лечатся рубцы души,
там не бесчинствуют гроши,
народ живет без мысли праздной.
И если рушу я обет,
тону в рутинной слизкой тине,
спешит на помощь Серафима,
приходит в сон упрямый дед.
* - писатель В. Личутин написал повесть «Крылатая Серафима» и посвятил ее прототипу героини Раисе Ивановне Журавлевой – моей бабушке, учительнице, всю жизнь служившей сохранению страны.
***
От креста наперсного
до креста печального
годы - версты.
От рожденья громкого
до погоста тихого
дни – вопросы.
От паденья первого
до прогулки с посохом
ночи – думы.
От мечтаний робких
до решений дерзких
вехи – будни.
Август жизни пройден,
за рекой стихают
суетные грозы.
Желтые осины
стряхивают с листьев
утренние слезы.
В мир входили с криком,
а уходим тихо.
так угодно Богу.
…Положи мне, дочка,
горсть родной землицы
в дальнюю дорогу.
ГОД 1993. 10 ФЕВРАЛЯ.
Вздрогнул.
Стиснул руками плечи.
Там, за окном
тревожной предтечей
стоном надломным вьюгу зля,
мечется птица…
- Спутница зла,
что ты на крыльях своих принесла?
Снова вещуешь
в промозглости улиц?
Ты же не птица – черная пуля,
та, что вернулась в наш век
рикошетом…
Шорох пороши.
Дуэльные пистолеты.
Год – 1837.
Черная речка.
Двадцать девятое января.
НА РОДОВОМ ПОГОСТЕ
(диалог с отцом)
- Что же ты, сын певуна именитого,
в горькую пьешь третий день?
- Слово – каменье плющом пообвитое,
мрачную бросило тень.
Слово мое… Исповедное, дерзкое,
Слово – отрада души,
Слово, которое выносил, вынянчил
мертвым ребенком лежит.
Давит на плечи мои неокрепшие
мудрая тяжесть креста…
- Разве забыл ты, что мира сильнейшие
не издавали Христа?
***
Простите меня
если я приносил вам беду.
Уходят друзья…
И за ними я вслед побреду
в мир горний,
где звезды мерцают
тревожно маня.
Простите меня, если можно,
простите меня.
Простите меня:
я о Родине пел… Не кричал.
За вздорный характер простите.
За то, что с плеча
Рубился за русское слово
я день ото дня.
Простите меня, если можно,
простите меня.
Простите меня,
я тропу проложил средь болот,
но в наших краях
нет другого пути на восход.
сквозь гиблые топи я шел
никого не виня.
Простите меня, если можно
простите меня.
Простите меня,
но однажды негромкой строкой
и эхом заречным
я вновь потревожу покой.
Я вас разбужу
в путь неведомый снова маня
кукушкиным плачем,
и ржаньем ночного коня…
Простите меня, если можно
простите меня.
***
Сбросить страх. А страницы исканий
без сомнений в огонь... По одной.
Пусть растают холодные грани
между прошлым и нынешним... Мной.
Пестрый круг. В хороводе цыганок
я пляшу, я пою. Я хмельной
от свободы... Тщеславен и жалок
мир сожженных мостов за спиной.
И в глазах утихает не пламень -
сор стихов о любовном вине.
Их читает встревоженный ангел
и печально грустит... Обо мне.
Он туманную зыбь расставаний
рвет в лоскутья крылатой рукой...
Но душа - замороженный камень,
в бездну падая, ищет покой.
***
- Ночь,
зажгите нам свечи!
Мы шагнули к распятью...
Робко замерли плечи,
нервно дрогнуло платье.
Отвергая навечно
плен мирского канона,
сквозь орущее вече
мы проходим без стонов:
- Мы ни в чем не виновны!
Мы чисты перед Богом!
Путь по лезвию бритвы
оценив обречено,
мы прошепчем в молитве
бессловесно, синхронно:
- Мы чисты перед Богом!
Мы ни в чем не виновны!
Перед горним порогом
обними мои плечи...
Ты продрогла немного...
- Ночь,
зажгите нам свечи!
КОНИ НЕБЕСНЫЕ, КОНИ ЗЕМНЫЕ
Виктору Кушманову
Я видел снежного коня
в зеркальных небесах.
Он разбивал подковой дня
промерзший камень -
страх.
А мгла клубилась впереди
и застилала путь.
Мой страх таился на груди
и не давал уснуть.
Я видел красного коня
в багряных небесах.
В дорогу он позвал меня,
но я не сбросил
страх.
Тяжелый камень ледяной –
чужой вины вино,
сжав плоть полночной пеленой,
увлек меня на дно.
По всплескам звезд
умчался прочь
конь ночи –
Вороной,
но не сумел я превозмочь
власть страха надо мной.
Удавка каменных вериг
неволила и жгла.
Я поджидал прощальный миг,
но утром
удила
негромким звоном потрясли
основы мнимых снов.
Шепнула ночь:
- Рискни сломить
зло ледяных оков!
А старый мерин,
с бороздой на шее...
От ярма,
всхрапнул над призрачной волной,
и отступила тьма.
Гнет пересилила душа,
плоть влезла на хребет,
и Сивка-Бурка не спеша,
повез меня от бед
в край деревянных мостовых
и в избяной покой.
Я глянул в зеркало...
Двойник
стоял совсем седой.
СЕДИНА НА ПОКРОВ
Мне кажется
я исчезну,
растаю в мороке неведомого "нечто"
если меня лишат:
вкуса подмороженной рябины,
апрельской склоки грачей,
тягучего таинства белой ночи
и рук жены на моих седых висках
в осенние дни неудач.
НЕЗАБУДКИ
(диптих)
1.
Небытие -
уход в песочные часы
вечности,
где вместо песка –
незабудки -
мгновения прожитых лет.
Иногда,
кто-нибудь,
вспоминая тебя,
переворачивает эти часы,
и ты снова оживаешь,
пока не кончится песок
воспоминаний.
2.
Вчера
Заблудился
в песочных часах,
растворился
в дожде
пережитых мгновений.